после окончания Второй мiровой войны началась Холодная война между демократиями и режимом ССР. Мiровая закулиса перестала его поддерживать, поскольку он: а) выполнил свою первоначальную роль разрушителя православной России; б) выполнил роль сокрушителя антидемократических режимов в Европе и помог этому в Японии; в) начал расширять сферу своего влияния, впервые став геополитическим соперником мiровой закулисы; и, кроме того: г) в годы войны интернационалистический режим подвергся укрепившей его национал-патриотической мутации, в чем мiровая закулиса почувствовала угрозу реставрации удерживающей Империи (это в принципе могло бы происходить под влиянием русской духовной и политической культуры, если бы компартия не боролась с ней). Даже если приспособительная мутация большевизма к русскому народу была для власти вынужденной, все же она восстановила понятие русского патриотизма, который теперь уже непросто было бы подвергнуть внутри страны новому шельмованию. Эта мутация оставляла в марксистской идеологии уже меньшее число утопических догм, которым народу предстояло сопротивляться. Сталин начал заимствовать из дореволюционной России не только ее былую воинскую славу (имена великих полководцев, офицерские звания и погоны), но и многие бытовые консервативные черты: школьную (гимназическую) форму, раздельное обучение мальчиков и девочек. Новый закон о семье уже не признавал «свободные» браки. Были запрещены аборты. И хотя все это предпринималось для «дела коммунизма», в таком патриотическом состоянии ССР уже не мог в дальнейшем служить подконтрольным и денационализированным сырьевым придатком западной экономики, то есть тем «величайшим военным трофеем, который когда-либо знал мiр», на что надеялись международные банкиры в 1917 году. Так – несмотря на разрушение России в годы революции и установление антирусской власти – непредсказуемый русский народ каким-то чудом, именно во время страшной войны, воспрянул из состояния «клинической смерти», породив у мiровой закулисы новую ненависть. К тому же ее коммунистическое детище стало угрожать ей самой.
