Лето 1915 выдалось на редкость сухое, ни одного дождя за 2 месяца. Тайга вспыхнула одновременно в разных местах, гибли охотники и звери, дым мешал ходить поездам, а урожай запаздывал. Спустя несколько лет, на месте пожарищ стали появляться много пасеков, рекордные модсборы. На эти чудеса Сибири приезжали посмотреть даже с Америки. И всем этим медовым благоденствием люди были обязаны одному растению, под названием иван-чай. Осенью со стеблей летит пух. Несет семена на другие вырубки, другие гари. Лучшие леса берут начало в зарослях иван-чая. Чуть поднимутся сосенки, иван-чай начнет чахнуть. Пчеловоды с болью наблюдают такую картину. В Якутии заметили влечение оленей к иван-чаю. Там, где иван-чай, они пасутся охотнее, а уходить с такого пастбища не желают. Даже зимой, олени чутьем определяют, где он рос, и добывают сухие листья ведь в лишайниках на Северекальция почти нет. В пушице, которую олени едят зимой, немногим больше. И жира больше. Как в коровьем молоке.