Отец всегда ненавидел пришельцев сильнее всех, кого я когда либо знал. Ненависть пронизывала каждую клетку его тела, пылала в нем неугасающим пламенем, который с годами лишь набирал мощь и рвался наружу, заражал окружающих своей злостью и упрямостью. Казалось, во всем мире не найти более непримиримого с инопланетянами человека, чем мой отец.- Им нужны наши мозги, — говорил он. — Без нас их компьютеры работают слишком медленно, — говорил он. — За всю свою историю они так и не смогли создать процессор который был бы производительнее человеческого мозга. И теперь они ловят нас и подключают к своим машинам. Словно детали, купленные в магазине. — в глазах его горела ненависть. Сидящие у костра люди задумчиво смотрели на огонь. Ничего из сказанного не было для них откровением. Все это было давно всем известно. Но каждый раз, когда случайные попутчики, люди, желающие вместе провести ночлег, собирались вокруг костра и, окруженные давящей темнотой леса молча разогревали еду, грели руки или просто смотрели на танцующие языки пламени, отец обязательно взрезал стоящую тишину, в который раз повторяя эти слова словно мантры, словно боясь забыть о том, что так было не всегда и с этим нельзя мириться. Отец жил в то время, когда пришельцы еще не прилетели на Землю и помнил ту, другую жизнь, в отличии от нас с сестрой, родившихся уже после пришествия инопланетян и знающих о ней только по его рассказам.- И делают наркоманами, — тихо произносил кто-то.- Превращают людей в овощи, — с плохо скрываемым бешенством поддерживал отец. — Я видел пару человек, которых удалось спасти, выкрасть у них. Это уже не люди. Не настоящие люди. Они выжжены изнутри. Они пустые. Их уже ничего в жизни не интересует. Ничто не привлекает. Они потеряли способность радоваться обычным человеческим радостям. Они уже мертвы. Помолчав, он хмуро добавлял:
