ПОЖАЛУЙСТА НАПИШИТЕ СОЧИНЕНИЕ РАССУЖДЕНИЕ ПО ЭТОМУ ТЕКСТУПомогите мне. Спасите…
ПОЖАЛУЙСТА НАПИШИТЕ СОЧИНЕНИЕ РАССУЖДЕНИЕ ПО ЭТОМУ ТЕКСТУПомогите мне. Спасите меня. Я не хочу умирать. Маленький кусочек свинца в сердце, в голову — и все? И мое горячее тело уже не будет горячим? … Пусть будут страдания. Кто сказал, что я боюсь страдать? Это дома я многого боялся. Дома. А теперь я все уже узнал, все попробовал. Разве не достаточно одному столько знать? Я ведь пригожусь для жизни. Помогите мне. Ведь это даже смешно — убивать человека, который ничего не успел совершить. Я даже десятого класса не кончил. Помогите мне. Я не о любви говорю. Черт с ней, с любовью. Я согласен не любить. В конце концов, я уже любил. С меня хватит, если на то пошло. У меня мама есть. Что будет с ней? … А вы знаете, как сладко, когда мама гладит по голове? Я еще не успел от этого отвыкнуть. Я еще нигде толком не побывал. Я, например, не был еще на Валдае. Мне ведь нужно посмотреть, что это за Валдай? Нужно? Кто-то ведь написал: "… И колокольчик — дар Валдая… " А я даже таких строчек написать не смогу. Помогите мне. Я все пройду. До самого конца. Я буду стрелять по фашистам, как снайпер, буду единоборствовать с танками, буду голодать, не спать, мучиться… Кому я говорю все это? У кого прошу помощи? Может быть, вот у них, у этих бревен, которыми укреплен блиндаж? Они и сами не рады, что здесь торчат. Они ведь соснами шумели так недавно… А когда мы уезжали на фронт, помнишь нашу теплушку? Ах да, конечно же, помню. Мы стояли у раскрытых дверей и пели какую-то торжественную песню. И у нас были гордо поднятыголовы. А эшелон стоял на запасных путях. Где? На Курском вокзале. По домам нас не пустили. Я только успел позвонить домой. Наших никого не было. Только старуха соседка Ирина Макаровна. Злая, подлая старуха. Сколько она мне крови попортила! Она спросила меня, где стоит эшелон.- Жалко, — лицемерно сказала она, — не сможет мама повидаться-то с тобой. И я повесил трубку и вернулся к своим. А через час появилась у вагона Ирина Макаровна и сунула мне сверток. А потом, когда мы пели, она стояла в маленькой толпе случайных женщин. Кто она мне? Прощай, Ирина Макаровна. Прости меня, разве я знал? Я никогда не смогу понять это… Может быть, ты и есть то лицо, у которого следует просить защиты? Тогда защити меня. Я не хочу умереть. Говорю об этом прямо и не стыжусь… В свертке были сухари и четвертинка подсолнечного масла. И я поклялся сохранить один сухарь как реликвию… Съел. Значит, не смог сделать такого пустяка? А чего же я прошу? А разве не сам я, когда прилетела «рама» и все полезли по щелям, стоял на виду? — Лезь скорей! — кричали мне. А я не прятался. Ходил один и посмеивался вслух. Если бы они знали, что у меня внутри делается! А я не могу побежать на виду у всех. Пусть никто не знает, что мне страшно. Но себе-то самому я могу сказать правду? Вот я и говорю. Я сам себе судья. Я имею на это право. Я не Петька Любимов. Помнишь Петьку Любимова? Ну, конечно, помню. Петр Лаврентьевич Любимов. Мойсосед по квартире. Когда началась война, он по вечерам выходил на кухню и говорил: — Немцы, паскуды, прут… Надо всем вставать на защиту. Вот у меня рука подживет — пойду добровольцем.- Тебя и так призовут, Петенька, — говорили ему.- Так — не штука. Так всякий пойдет. А когда Родина в опасности, нужно не ждать. Самому идти. — И спрашивает меня: — А ты Родину-то любишь? — Люблю, — говорил я. — Этому меня еще в первом классе научили. А однажды я встретил его в военкомате. Это когда я повестки разносил. Он меня не видел. Разговаривал с капитаном каким-то.- Товарищ капитан, — сказал он, — вот я освобождение принес.- Какое освобождение? — Броня. Как специалист броню получил. Не хотят меня на производстве отпускать… — Ну зайдите вон туда и оформляйте. Броню так броню, — сказал капитан. Броня так броня. Вот так Петька. Какой же он специалист незаменимый, когда он часовщиком на Арбате в мастерской работал. И пошел Петька оформляться. Прошел мимо меня. Прошел. Остановился. Покраснел.- Видал? — спросил меня. — Вот так- Видал? — спросил меня. — Вот так-то. Умирать кому охота? Наверно, он и сейчас по брони живет. (По Б. Окуджаве)
Хороший рассказ, заставляет задуматься. А ведь правда, когда ты живешь и ничто тебе не угрожает, как-то проскакиваешь по жизни и не замечаешь некоторых вещей, не задумываешься над ними, потому что некогда, потому что другие дела наползают один за другим нескончаемой очередью. А когда стоишь перед лицом смерти, вспоминается только самое хорошее: не стыдно признаваться в глубокой любви к своей маме, не стыдно признаться самому себе, что злая и противная соседка на поверку оказалась добрейшей женщиной, а когда беда настигает всех вместе, то большая часть людей (я думаю 99%) объединяются против этой общей беды. Оставшийся 1% людей я отношу к таким подонкам, как Петька, которые считают себя «умными» людьми. Вот такого друга я бы себе не пожелал, не пошел бы с ним в разведку. Прочитав рассказ, я осознал, что жизнь прекрасна, в какую бы ситуацию она тебя не закинула, но, главное, оставаться Человеком, и выходить из трудных ситуаций по-человечески, по-людски, так, чтобы своя же собственная совесть не замучила тебя потом.
