Определить три проблемы, поднятые автором в этом тексте… (1) Шел май сорок третьего года. (2) На отдыхе нам выдали к обеду одинкотелок на двоих. (З) Суп был сварен с макаронами, и в мут- ной глубине котелка невнятно что-то белело. (4) В пару со мной угодил пожилой боец. (5) Мы готовились похле- бать горячей еды, которую получали редко. 6) Мой напарник вынул из тощего вещмешка ложку, и сразу упал духом: большая деревянная ложка была уже выедена по краям, а у меня ложка была обыкновенная, алюминиевая… 7) Я засуетился было, затаскал свою узкорылую ложку туда да обрат но, как вдруг заметил, что напарник мой не спешит и своей ложкой не злоупотребляет. (8) Зачерпывать-то он зачерпывал во всю глубину ложки, но потом, как бы ненароком, задевал за котелок, из ложки выплескивалась половина обратно, и оставалось в ней столько же мутной жижицы, сколько и в моей ложке, может, даже и поменьше. (9) В котелке оказалась одна макаронина. (10) 0 дна на двоих. (11) Длинная, из довоенного теста, может, и из самой Америки, со «второго фронта» . (12) Мутную жижицу мы перелили ложками в себя, и она не утолила, а лишь сильнее возбудила голод. (13) А как хотелось мне сцапать ту макаронину, не ложкой, нет, с ложки она соскользнет обратно, шлепнется в котелок, рукою мне хотелось ее сцапать — и в рот! (14) Если бы жизнь до войны не научила меня сдерживать свои по- рывы и вожделения, я бы, может, так и сделал: схватил, заглотил: и чего ты потом со мной сделаешь? (15) Ну, завезешь по лбу ложкой, ну, может, пнешь и скажешь: «Шакал! » Я отвернулся и застланными великим напряжением глазами смотрел на окраины древнего городка, ничего перед собой не видя. В моих глазах жило одно лишь трагическое видение — белая макаронина… Раздался тихий звук. (19) Я вздрогнул и обернулся, уверенный, что макаронины давно уж на свете нет… (20) Но она лежала, разва- ренная, и, казалось мне, сделалась еще дородней и привлекатель ней своим царственным телом. Мой напарник первый раз пристально глянул за меня — и в глу бине его усталых глаз я заметил какое-то всепонимание и усталую мудрость, что готова и ко всепрощению, и к снисходительности. Он молча же своей зазубренной ложкой раздвоил макаронину, но не на равные части, и я затрясся внутри от бессилия и гнева: ясное дело, конец макаронины, который подлинее, он загребет себе. (23) Но деревянная ложка коротким толчком подсунула к моему краю именно ту часть макаронины, которая была длинее. 124) Напарник мой безо всякого интереса, почти небрежно забросил в рот макаронину, облизал ложку, сунул ее в вещмешок и ушел куда-то. (25) В Спине его серой, в давно небритой, дегтярно чер¬неющей шее, в кругло и серо обозначенном стриженом затылке чудилось мне всесокрушающее презрение.*26) И никогда, нигде я его более не встретил, но и не забыл случай чайного напарника по котелку, не забыл на ходу мне преподанного урока, может, самого справедливого, самого нравственного из всех уроков, какие преподала мне жизнь.
Ну, первое предложение сразу же проблемное, потому что еще 2 года войны — это большая проблема, я бы сказал главная, поэтому и выделил ее первой.=) Вторая проблема естественно макаронина, которая ему видится и мерещится. Он так хочет ее «сцапать», что даже мне захотелось макарон поесть. А третья проблема, наверное, и даже скорее всего, момент, когда его напарник стал разделять макаронину. Он так хотел заглотить ее целиком, а напарник разделяет ее на две части, к тому же еще и не равные, и остается ведь маленький шанс вкусить большую ее часть. Вот в этом ежесекундном моменте и заключается небольшая проблема, которая решается все таки в пользу героя.