Наука – это истина, помноженная на сомнение Однако не всегда это разграничение делалось достаточно основательно. История знает случаи, когда в оценке возможного ошибались не только люди, далекие от науки, но и сами ученые. В начале прошлого века Французская Академия вынесла постановление не рассматривать работы, содержащие описание камней, падающих с неба. Казалось, что все описания метеоритов – «небесных камней» – плод фантазии, поскольку камням неоткуда падать. Это очень опасный путь – отрицать и отметать все, что не находит объяснения. Я мог бы привести еще много примеров того, как предвзятые мнения тормозили развитие науки. Вот некоторые из них. В 30-х годах готовился эксперимент по проверке закона сохранения зеркальной симметрии при В-распаде. Физики-теоретики были настолько уверены, что этот закон незыблем, что высмеяли экспериментаторов, и эксперимент не был поставлен. Только в 50-х годах теоретики пришли к заключению, что этот закон может нарушаться именно при В-распаде, и опыт подтвердил их заключение. Один из самых выдающихся физиков ХХ века, Вольфганг Паули, считал непреодолимым недостатком теории электронов П. Дирака тот факт, что она предсказывала существование позитронов, которые тогда еще не были обнаружены. Даже великий создатель теории относительности пришел к неправильному заключению под влиянием неправильного мнения. После того как была создана общая теория относительности и показано, что вблизи массивных тел евклидова геометрия нарушается, Эйнштейн, как хорошо известно, сделал следующий шаг, неслыханный по смелости. Он применил свою теорию тяготения к миру в целом, заменив, как это делается при изучении газа, истинное распределение масс во Вселенной на равномерное с некоторой средней плотностью материи. Обнаружилось, что уравнения тяготения для такого мира не допускают стационарного решения. Между тем Эйнштейну хотелось получить решение, описывающее мир, замкнутый сам на себя, с независящим от времени радиусом кривизны. Для этого ему пришлось искусственно ввести дополнительное слагаемое, нарушившее красоту уравнений тяготения. Примерно в это же время замечательный петроградский математик А. А. Фридман (1888 – 1925) исследовал возможные решения неискаженных уравнений Эйнштейна и пришел к заключению, что Вселенная расширяется и что наряду с замкнутой моделью Вселенной может (в зависимости от средней плотности материи) существовать и открытая модель, в которой масштабы мира неограниченно возрастают. Эйнштейн сначала раскритиковал работу А. А. Фридмана, а затем полностью с ней согласился и отказался от дополнительного члена в уравнениях тяготения. Вот что написал Эйнштейн в своей второй заметке о работе Фридмана: «Моя критика, как я убедился из письма Фридмана, сообщенного мне г-ном Крутковым (профессор Ленинградского университета, член-корреспондент АН ССР Юрий Александрович Крутков. – авт.), основывалась на ошибке в вычислениях. Я считаю работы Фридмана правильными и проливающими новый свет». Эти слова стали известны Фридману незадолго до его кончины. Решение Фридмана получило экспериментальное подтверждение в 1929 г., когда американский астроном Э. Хаббл установил, что Вселенная расширяется. В наше время все случаи подобных ошибок тщательно анализируются, и из них делают методологические выводы. Благодаря хорошо развитым средствам связи в обсуждении спорных вопросов могут участвовать ученые всех стран. Поэтому сейчас научные заблуждения если и возникают, то живут очень недолго.
