Манифест «Пощечина общественному вкусу"Только мы – лицо нашего времени. Прошлое тесно. Академия и Пушкин –непонятнее иероглифов. Бросить Пушкина, Достоевского, Толстого и проч., и проч. С Парохода современности. Кто не забудет своей первой любви, не узнаетпоследней. Слово – новшество». Даже читая этот манифест бегло, не особозадумываясь, пробирает дрожь от ужаса скрывающегося за этими словами. «Пощечинаобщественному вкусу» – кто эти люди? Кто решил, что имеет право раздаватьпощечины обществу? Да разве мы имеем право пренебрегать общими правиламижития, культурой народа, разве имеем право осуждать и тем более унижать праводругих людей, иметь свой собственный вкус, тем более если этот вкус- плод коллективного творения признанных гениев? «Только мы – лицонашего времени» — да разве кто с этим спорит. Мы и никто другой лицо нашеговремени, и от того досадно и обидно, когда это лицо превращается в страшнуюгримасу нигилизма. «Бросить Пушкина, Достоевского, Толстого и проч., и проч. СПарохода современности» . Пушкина… . Да, что так мелочиться, давайте сразу сбросимХриста с распятия. Давайте свергнем трудыАристотеля, Платона, Конфуция, Будды. Давайте уничтожим всю культуру: Леонардо даВинчи, Микеланджело, Андрея Рублева, Чайковского, Бетховена, Моцарта! Вам прошлоетесно? Прочь все с парохода современности! … Пустота. Давайтедерзновенные революционеры, творите! А вы кроме, как плевать, ничего-то и неможете. Конечно человек нестоит на месте. Иосиф Мадзини писал: «Здесь, на земле, нет и не должно бытьпокоя. Жизнь-это стремление к цели, к которой можно приблизиться, но которойнемыслимо достигнуть, поэтому здесь и нет покоя. Покой безнравственен.» . Такдавайте устремляться в будущее, но при этом нельзя отрицать прошлое. Никто ненаучится писать, не прибегнув к помощи старого учителя, и никто научившисьписать, даже стократ лучше учителя, не охает его и не оплюет, нам же предлагаютоплевать гениев. «Кто не забудет своей первой любви, не узнает последней» — разве может быть любовь первой, последней или посередочки? Любовь можетприходить и уходить, но она всегда одна. Вычеркивая из памяти часть ее, выпревращаете ее в ампутанта-инвалида, да я и не поверю, что кто-нибудь способензабыть, то невероятно-прекрасное чувство, впервые охватившее и поглотившее этогочеловека. Да, слово всегдановшество, но сказанное однажды, оно тут же попадает в историю, сразу в прошлое. Мыживем в удивительном мире, в котором тесно переплетается и прошлое, и настоящее, ибудущее. И живя сейчас, мы уже в прошлом и уже в будущем. Так давайте сохранимпрошлое, что бы сохранить себя.
