Вопросы о смысле жизни, о назначении человека, размышления о жизни и смерти, о космосе и хаосе присутствуют в творчестве почти каждого поэта. Но у М. Ю. Лермонтова они приобретают особый, своеобразный, невероятно личный характер. В его произведениях, особенно раннего периода, часто можно встретить философские мысли предшественников: Пушкина, Жуковского, Рылеева, некоторых зарубежных поэтов, таких как Байрон, Шиллер, Гете. Однако эти мысли художественно переосмыслены с учетом жизненных позиций и убеждений самого автора и потому представлены в совершенно новом виде. Ранняя лирика Лермонтова, содержащая немало философских размышлений и поисков своего места и предназначения, во многом напоминает поэтический дневник. В ней раскрывается интенсивная духовная жизнь, работа мысли, сопровождаемая глубоким чувством, стремление к познанию окружающего мира и своего места в нем. Жажда познания и активного действия приводит Лермонтова к необычайно ранней постановке серьезных философских проблем. Об этом наиболее красноречиво свидетельствуют такие стихотворения, как «Молитва» (1829) , «Монолог» (1829) , «Мой демон» (1831) и многие другие. В философской лирике М. Ю. Лермонтова, как и во всем его творчестве, преобладают трагические мотивы. Но это не вина поэта — такой же трагической он видит саму окружающую жизнь, полную несправедливости и страданий. И потому, обращаясь к Всевышнему в «Молитве», он просит: *Не обвиняй меня, Всесильный,*И не карай меня, молю,*За то, что мрак земли могильный яр*С ее страстями я люблю; *За то, что редко в душу входит*Живых речей твоих струя,*За то, что в заблужденье бродит*Мой ум далеко от тебя.*К чему глубокие познанья, жажда славы,*Талант и пылкая любовь свободы,*Когда мы их употребить не можем? *Мы, дети севера, как здешние растенья,*Цветем недолго, быстро увядаем… *Как солнце зимнее на сером небосклоне,*Так пасмурна жизнь наша. Так недолго*Ее однообразное теченье… *И душно кажется на родине,*И сердцу тяжко, и душа тоскует… *Не зная ни любви, ни дружбы сладкой,*Средь бурь пустых томится юность наша,*И быстро злобы яд ее мрачит,*И нам горька остылой жизни чаша; *И уж ничто души не веселит.
