Жил-был муравей. Впрочем, тысячи других его сородичей тоже жили-были, поэтому его не надо считать каким-то особенным. А его и не считали. Но все же, почему мой рассказ пойдет именно про этого, а не про какого-либо другого муравья? Потому что отличие у него все-таки было. Только не внешнее, а внутреннее. Он хотел летать. Вы, конечно, удивитесь — муравей, и вдруг летать? Конечно, бывают муравьи с крыльями — но наш к таковым не относился. Как говорится, рожденный ползать летать не может, но хочет. Бабочки, стрекозы, мотыльки, звонко смеясь, каждый день порхают над трудящимися на жаре муравьями. Те, конечно, проклинают «этих крылатых лоботрясов», но что толку? А нашему муравью они нравились. Если он и завидовал летающим насекомым, то только белой завистью. Особенно он любил изящных бабочек, сквозь крылья которых просвечивает солнце! И именно ему, крохе-муравью, посчастливилось встретиться с одной из этих богинь. Она спустилась к нему с небес в самый разгар работы. Все муравьи разом заворчали — опять эта крылатая бестия прилетела! Но богиня не обратила на них внимания. Наш герой остановился как завороженный. Сзади его толкнул и заорал что-то другой муравей — был, видимо, в плохом настроении. А наш муравей не обратил на него внимания и сошел с дороги — чтобы не мешать движению. — Бабочка, мне давно было интересно узнать, — начал он. — Да-да, я тебя слушаю, — сказала она и захлопала ресницами. — Ты любишь летать? — Странный вопрос… Раньше я об этом не думала. — Как?! Это же так прекрасно — летать?! — Муравей не удивился, нет, он негодовал. — Что же тут прекрасного? — улыбнулась бабочка. — Мне как раз наоборот казалось это очень скучным — гораздо интереснее, например, ползать по разным ходам в муравейнике… ведь у вас целый мир — целый мир, где жители — одни муравьи. А летать… ну что — летать? Ничего особенного. Мимо прожужжал старый шмель. — А, молодежь прохлаждается! Как кабачки опылять — так сразу дядюшка шмель. Огурцы — дядюшка шмель. А сами тут болтают в теньке! А я — работай! Не жизнь — мученье одно! Был бы я на вашем месте… Шмель улетел. Муравей и Бабочка долго смотрели ему вслед. Неужели и это райское создание тоже чем-то недовольно?
