(Ну вот как-то так. Монолог написала от лица Стильтона (когда он уже потерял состояние).) Знаешь, что значит иметь все? Нет, не знаешь. Не можешь знать. А вот у меня было все. Были деньги. Много денег. Столько, что тебе и представить трудно. Я мог купить все, даже чью-то смерть. Как считаешь, был ли я счастлив? Нет, счастье — есть ожидание счастья, а при наличии всего, чего только можно пожелать, жизнь становится скучной. Скучной настолько, что начинаешь сам выдумывать себе развлечения. Я заигрался, знаю. Можешь не напоминать мне это лишний раз. Я играл с жизнью. С чужой жизнью. Нет, я не оправдываю себя. Хотя… разве мог я тогда понять, чем закончатся мои игры, куда приведут меня мои желания? Увы. И только теперь, будучи по другую сторону окна, я вижу, как ошибочны были мои прихоти. От моей прошлой жизни у меня остался только он — вечный свет зеленой лампы на подоконнике. Я все еще вижу его. Даже закрывая глаза. Вижу во сне, вижу наяву. Вижу. Когда он был моей игрушкой. Джон. Джон Ив — так его зовут. Я хотел сломать его. Нет, я хотел, чтобы он сам сломал в себе тот стержень, что все еще поддерживал в нем жизнь и надежду. Я ждал, когда он сам сделает шаг в пропасть и покажет всю человеческую глупость. Я дал ему лишь призрак надежды, что никогда не привел вы его к счастливому будущему, однако Джон сам нашел дорогу. Он оказался сильнее, чем я предполагал, и куда сильнее меня самого. Теперь я понял, прочувствовал, познал этот свет. Джон предложил мне свет спички. И у меня нет другого выбора, я должен, я обязан, словно мотылек в ночи, лететь на этот свет. Ведь больше у меня ничего не осталось.
